ВОЯЖ
“Святые вздохи” Жана Кокто
Слева: гостиная виллы Santo Sospir с фреской Жана Кокто над камином. Справа: гобелен, созданный на Обюссонской мануфактуре по эскизу Кокто. Сюжет посвящён библейской легенде о Юдифи и Олоферне. Фото (с) Майк Шилов
Слева: гостиная виллы Santo Sospir с фреской Жана Кокто над камином. Справа: гобелен, созданный на Обюссонской мануфактуре по эскизу Кокто. Сюжет посвящён библейской легенде о Юдифи и Олоферне. Фото (с) Майк Шилов
Слева: Фреска Жана Кокто на вилле Santo Sospir. Справа: художник Эдуар Дерми изображён на стенах спальни Кокто в образе Нарцисса. Фото (с) Майк Шилов
Фреска Жана Кокто на вилле Santo Sospir. Фото (с) Майк Шилов
Фреска, изображающая Жана Марэ в образе Актеона на вилле Santo Sospir. Фото (с) Майк Шилов
Слева: шкаф, созданный Мадлен Кастен и расписанный Жаном Кокто. Справа: фреска Жана Кокто на вилле Santo Sospir. Фото (с) Майк Шилов
Фреска Жана Кокто на вилле Santo Sospir.
Фрески Жана Кокто на вилле Santo Sospir. Фото (с) Майк Шилов
Вилла Santo Sospir на мысе Кап-Ферра – жемчужина французской ривьеры и достояние мировой культуры. Мозаичное панно с двумя профилями и змеями на входе – преддверие интерьеров, наполненных фантазией, творческой энергией и, перефразируя название виллы, “святыми вздохами” самобытных и талантливых людей.
В годы войны спасавшийся от преследований нацистов финансист Алек Вейсвеллер пообещал своей жене Франсин, что, если они выживут, он непременно подарит ей дом её мечты. Она увидела этот дом случайно, катаясь на лодке вдоль Лазурного побережья в 1946 году. Напомнив мужу о взятом на себя обещании, Франсин получила не только новый дом, но и новую жизнь. Вскоре после покупки дома Франсин Вейсвеллер разъехалась со своим мужем, который, впрочем, так никогда и не дал ей развода. Чтобы привести построенную в 1930-х годах виллу в желаемый ею вид, хозяйка наняла модного декоратора Мадлен Кастен. Однако Франсин и не предполагала, как преобразится её дом, когда в его двери войдёт Жан Кокто.
Смелые сочетания цветов и материалов, присущие почерку Мадлен Кастен, так или иначе оставляли девственно белыми стены дома. Жан Кокто, ставший постоянным гостем и близким другом Франсин с начала 1950-х годов, чувствовал себя неуютно в этой белой пустоте. Но, разрешив знаменитому художнику, поэту и сценаристу разрисовать стену над камином, Франсин и предположить не могла, что уже очень скоро её дом полностью преобразится. Лучи солнца над очагом – что может быть символичнее? Обрамлённая ими голова Аполлона, по замыслу Кокто, главенствует в композиции, поддержанной любимыми им образами рыбаков и пейзажами Лазурного берега. Проводя вначале контуры своих фресок углём, Кокто позже дополнял их росписью натуральными пигментами, растворёнными в молоке. Он занимался этим безостановочно всю весну и лето 1950 года, полностью посвятив себя преображению виллы.
Росписи и фрески, оставленные Кокто буквально повсюду, даже в самых потайных закоулках большого дома, образовали единую “татуировку” на стенах виллы. Сам творец так говорил об этом: «Пикассо одновременно открывал и закрывал любые двери только посредством рисунка, и я пытался сделать то же самое. Но двери ведут в комнаты, комнаты состоят из стен, и если разрисовать все стены, то они как будто растворяются в воздухе…» Дополняя своими фресками интерьеры, над которыми так же начиная с 1950 года работала Мадлен Кастен, Кокто словно соперничал с ней, будучи не меньшим enfant terrible, чем герои его одноименного фильма. Вся экстравагантность этой столовой, в которой и мебель, и стены, и даже потолок сделаны из бамбука, а любимый дизайнером бирюзовый цвет вносит в нейтральную палитру живость, отходит на задний план при взгляде на гобелен, созданный три года спустя на знаменитой Обюссонской мануфактуре по эскизу Кокто. Трагический сюжет, посвящённый библейской легенде о Юдифи и Олоферне, стал очень символичным подарком Кокто своей возлюбленной. В том же году художник, писатель и режиссёр признался Франсин в своих чувствах.
Проход на приватную половину дома Кокто сопроводил надписями и указателями. “Татуированный дом” обрастал всё новыми символами и загадками, переданными мастером в своих фресках. Тайные шифры к невинным на вид сюжетам были открыты обитателями дома далеко не сразу. В изголовье кровати в главной спальне, где сам Кокто проводил время с Франсин, он разместил фреску с ещё одной любовью всей своей жизни, Жаном Марэ в образе Актеона. Обязанный Кокто своей карьерой, Марэ был его верным спутником долгие годы и расстался с ним в 1948 году, но через несколько лет, когда боль обиды поутихла, Кокто возобновил дружеские отношения с актёром и уже не разрывал их до конца своих дней. Эксцентричный симбиоз творчества Мадлен Кастен и Жана Кокто – шкаф, созданный дизайнером и расписанный художником. И таких удивительных объектов на вилле немало.
Перенесённые Кокто на стены спален мифологические сюжеты, как, например, миф об Актеоне и Диане, неизменно рассказывают истории мужской доверчивости и женского коварства.
Причины сложных отношений с противоположным полом во многом обусловлены детскими переживаниями Кокто, который рос с красавицей-матерью, бывшей для него одновременно и обожаемым божеством, и холодным идолом. К тому же, отец Кокто покончил с собой, когда мальчику было девять лет, и причина этого самоубийства также, скорее всего, была связана с личностью матери. Шрамы, полученные в детстве, остаются с нами навсегда… Орфей – любимый образ Кокто, источник его вдохновения и творческого потенциала. Не случайно на стене спальни художника на нижнем этаже виллы Santo Sospir Орфей соседствует с единорогами, словно вовлекающими его в подобие эротической игры. В руках молодого бога – фугас, традиционный хлеб Лазурного берега. Эдуар Дерми, приёмный сын Кокто и невольный участник любовного треугольника, образовавшегося на вилле Santo Sospir после переезда обоих мужчин в дом Франсин Вейсвеллер, многократно изображён на стенах его спальни в образе Нарцисса. Актёр и художник, красавец Эдуар был, по всей видимости, и большой привязанностью, и соперником Кокто в любовных делах. Остаётся гадать, что думала по этому поводу сама Франсин.
Вилла Santo Sospir – удивительное место, где царит дух эпохи, где самовыражение талантов и признательность их поклонников так тесно переплелись в единое целое, что решительно невозможно представить по отдельности фрески-татуировки Жана Кокто и декораторские находки Мадлен Кастен, равно как и отделить их от личности хозяйки дома, Франсин Вейсвеллер. Общая судьба стала документом своего времени и хочется верить, что и в дальнейшем каждая неравнодушная душа, как моя только что, сможет хотя бы недолго полетать по комнатам этого удивительного дома вместе с призраками прошлого, Орфеем, Нарциссом и охотницей Дианой.
Текст и фото: Майк Шилов
